#опера
Непопулярное скажу: я не люблю «Мастера и Маргариту». Нет, конечно, и читала, и анализировала, и даже сочинение писала (кажется, давно это было). Но не люблю. Все эти параллели, символы, «квартирный вопрос, испортивший москвичей» - не мое. Хотя с удовольствием слушаю, скажем, рассказы о булгаковской (или даже МиМовской) Москве, улыбаюсь знаку «Никогда не разговаривайте с незнакомцами» на Патриарших и даже иногда пою хоровую главную тему из сериала с Галибиным, Ковальчук и Басилашвили.
А ещё… Ещё я знаю, что Булгаков очень любил «Фауста». Оперу Гуно. Которая сейчас в Москве идёт только в «Новой опере» в режиссуре Екатерины Одеговой. С огромным количеством отсылок к Михаилу Афанасьевичу, вплоть до выхода на сцену Бегемота.
Так получилось, что за месяц с небольшим мы посмотрели с Евгения Фурманова две постановки «Фауста» - мадридскую (в El Teatro Real от Алекса Олле) и московскую. Я обещала вам рассказать об испанской постановке - выполняю обещание.
Сразу оговорюсь, если вы трепетно относитесь к вопросам религии, смотреть обе постановки вам категорически нельзя. Равно как и внимательно читать «Фауста» и «Мастера и Маргариту». И у Олле, и у Одеговой на сцене происходит много такого, что людям с «религиозной» душевной организацией может показаться кощунством. При этом я специально не поднимаю вопрос веры, он к религии не имеет никакого отношения.
Но давайте поговорим немного о деталях обеих постановок.
Игра со временем действия - давняя «фишка» современного оперного театра. Мадридская история Фауста начинается в новейшей лаборатории проекта «Гомункул», московская - в каморке Фауста, то ли в начале 20 века, то ли в начале 15-го. Биороботы и «универсальные солдаты» соседствуют с футбольными фанатами в красно-белых полосатых футболках и бандитами в чёрных костюмах, горожане и торговки в деревянных башмаках танцуют на площади с оловянными солдатиками, Марта щеголяет перед Мефистофелем в шикарном костюме-двойке и кокетливой шляпке в стиле 30-40-х годов, а Фауст очаровывает Маргариту в приталенном двубортном плаще-ливрее. Где мы, когда мы? У каждого зрителя свой ответ.
Мефистофель Луки Пизарони - гремучая смесь Мика Джаггера, Стивена Тайлера, Элиса Купера, Мерилина Мэнсона, Оззи Озборна и ещё кого-то эпатажного, раскованного, свободного на грани (а иногда и за гранью) дозволенного. Мефистофель же Евгения Ставинского (самый, пожалуй, мой любимый) и Алексея Тихомирова - респектабельный, жесткий, саркастический властитель: тройка, трость, прищур.
Фауст, одержимый своей идеей молодости, скучен, наивен и, вместе с тем, болезненно тщеславен. Он романтик только на поверхности, он страшится происходящего, пожалуй, лишь раз, захваченный вакханалией Вальпургиевой ночи. Собственно, эта сцена, ключевая во всей истории, подробно и красочно поставленная в Мадриде Алексом Олле, в Москве у Екатерины Одеговой превращается в пустоту и непроглядный мрак. Не знаю, что страшнее. С одной стороны, мрак - очень точный образ: пустота и неизвестность должны вызывать у зрителя, как минимум, тревогу, как максимум - ужас. Но я, рассматривая детали, нюансы и штрихи шабаша на сцене El Teatro Real, испытывала отвращение, смешанное с восторгом, а вот лестница «в никуда» и чёрный задник в саду Эрмитаж ассоциировались у меня со множеством вопросов без ответов, но не с тревогой, ужасом и отторжением.
Было бы неправильно ничего не сказать про пару Фауст - Маргарита. А точнее про пару Пётр Бечала - Марина Ребека, блистающую в мадридской постановке, да простят меня Хачатур Бадалян и Екатерина Петрова, Георгий Васильев и Жаля Исмаилова, Георгий Фараджев и Елизавета Соина, и многие-многие другие прекрасные исполнители.
Бечала, один из самых востребованных на мировой сцене теноров, виртуозно владея лирическим репертуаром, с каждым годом добавляет в свой актив всё новые и новые партии для лирико-драматического тенора. Например, в августе в Зальцбурге в его коллекции появился Радамес, а в допандемийном 2019-м мы с удовольствием слушали его Мориса Саксонского в «Адриане Лекуврер». Фауст же - роль для певца хорошо знакомая, на разных сценах он исполняет ее уже почти 15 лет. Доктор Фауст в Мадриде - неприятный персонаж, самовлюбленный, тщеславный. Он не вызывает ни жалости, ни сочувствия, а недоумение, ужас, отвращение - вся палитра острых человеческих чувств, которая настигает его практически в финале - становится, кажется, справедливой платой за эти самовлюблённость и тщеславие. Можно было бы написать, что всё это плата и за загубленную жизнь Маргариты, но образ, созданный Мариной Ребекой, совсем не похож на слабое, одурманенное чарами дьявола создание. Маргарита у неё - женщина, прошедшая всё: любовь, предательство, гибель ребенка, сомнения, возвращение к вере и спасение. Такое под силу только человеку с несгибаемой волей. Именно эта воля спасает ее, а не горе-любовник, заброшенный в перечёркнутое тюремными решетками логово Мефистофеля.
И ещё пара слов о постановочных решениях.
Алекс Олле, взяв за основу цвет и слово, населяет цветные кубы гротескными однотипными персонажами. Вроде ничего особенно нового: вот тут - болельщики с непременными пивными кружками и красными от выпитого носами, там - молодящиеся матроны с выдающимися бюстами - шедевром пластической хирургии, за ещё одним столом - солдаты из «Звездного десанта», обвешанные автоматами, ножами, рациями. Эдакий типовой абсурд, на фоне которого Фауст в простой чёрной водолазке и пиджаке и Мефистофель в чем-то, напоминающем ворох лисьих хвостов, кожаных штанах и «казаках» - самые нормальные участники действа.
Идея провести параллели с «Мастером и Маргаритой» дарит Екатерине Одеговой возможность насытить постановку сквозными символами: круг (колесо, прялка, карусель на ярмарке), свет, платок. Минимализм драматических эпизодов сочетается с перенаселенной городской площадью, сказочный сад для свиданий превращается в чёрное ничто. Правда, мне кажется, на московской сцене больше Булгакова, чем Гуно и Гёте, но каждому своё.
Фото: официальные страницы спектаклей на theatrehd.ru и novayaopera.ru
